Тень человечества, ставшего жуткими снами
третьей планеты уставшего Белого Солнца,
бродит по Космосу в виде нелепых посланий
и будоражит миры в астероидных кольцах.

Прошлое в прошлом, ему, как положено, пылью 
перетекать из пустого в порожнее вечность
и голосами людей, что когда-то здесь жили,
в тысячный раз пересказывать всё первым встречным.

Ветер, сошедший с ума, лижет остовы зданий, 
как леденцы и припомнить пытается имя,
прячет сокровище-призрак в прозрачном кармане
за облаками, которых давно нет в помине.

Снова корёжит кору от толпы визитёров,
что на людей не похожи. Опять браконьеры? 
На сувениры растащат развалины скоро
и по флаконам начнут фасовать атмосферу.

Радости нет от сверхъярких квазаровых радуг.
Коржик луны намекал о возможной угрозе.
Кажется, или внутри зарождается влага?
Третьей планете хотелось бы выплакать слёзы.

Снег непрерывно шёл — видимо, он не знал,
что календарь на днях провозгласил весну…
Пышных подушек ряд множился в снежный вал,
я ускользал в его в мягкую белизну,
в мятую белизну шёлковых простыней,
в губы твои и грудь — до опьянения.
Снег за окном валил яростней и сильней,
яростней и сильней стали движения.
Долго ли длилась ночь? Чудилось, только миг…
Таяла за окном белая пелена,
дружески вдруг мигнул старый фонарь из тьмы,
эхом знакомых строк слышался Пастернак.
Ветер ломился в дверь — тоже хотел тепла,
Но задремал, устав, тихо скуля во сне.

Я в эту ночь весны мужем счастливым стал —
как хорошо, что шёл, шёл непрерывно снег.

У Томаса — мага девятой ступени
Зверушки и птицы (по трезвым оценкам)
Всегда говорили, шутили и пели
На всех языках с минимальным акцентом.

A маг обожал круассаны с ликёром,
Не то чтобы очень любил иностранный,
Но всё же болтал по-французски с лифтёром,
(У каждого мага свои тараканы).

На кофе из чайного блюдца вприкуску
Слетались десятки ручных попугаев.
А пёс разговаривал только по-русски
И преданно верил — его понимают.

Но прочие маги твердили: "Негоже
Делиться со всеми добром и речами!
Для мага — не слишком ли Томас хороший?!" —
При этом всегда пожимали плечами.

На общем совете Верховный Куратор
Решил: в доброте нет ни пользы, ни смысла!
Ещё никогда за хороший характер
Никто никого на ступень не повысил.