Мы найдёмся с тобой в комарином озёрном краю,
Где от счастья свихнувшийся компас забудет про север.
У ночного костра под гитару негромко спою.
Терпеливо дождусь, чтоб ко мне ты тихонько подсела.

А назавтра, чуть свет, мы рыбачить с тобой поплывём,
И огромный налим попадёт на крючок, но сорвётся.
Ты ругнёшься в сердцах, от досады закурим вдвоём
И начнём вместо рыбы ловить восходящее солнце.

Мы на пару охотиться станем, подобно орлам,
В нас проснутся инстинкты, появятся новые силы.
Мы отыщем такую тропинку, чтоб в глушь завела,
Где бы черти по сказочным чащам нас долго носили.

Ближе к ночи найдём деревенский заброшенный дом
И останемся там – говорить и любить до рассвета.
Мы проснёмся другими. И дальше с тобой побредём,
Подставляя макушки лучам уходящего лета.

Чтоб в московской квартире, откуда не видно земли,
Где сидит у окна чуть взъерошенный плюшевый заяц,
Мы потом пережить бесконечную зиму смогли.
Чтоб в мороз и ненастье нам легче жилось и мечталось,

Что исчезнем опять в запредельной озёрной дали…

Ты, узнав, что нам пора проститься,
Вдруг сказал: «Побудь со мной ещё».
…Солнце раскалённой длинной спицей
Больно обжигает мне плечо.
Руки у меня в черничном соке,
Ноги обвивает лебеда.
В небе, невесомом и высоком,
Жизни после смерти не видать.
Облако болезненно кривится,
Словно губка, впитывая зной,
И роняет раненую птицу,
Сызмальства следившую за мной.
Скрипнет в голубой траве кузнечик,
Бабочка качнёт паучью нить…
Ты меня хотел очеловечить,
Я тебя пыталась окрылить.
Мы с тобой беспомощны, как дети,
Ты не понимаешь птичьих слов…
Мне пора. Уже расставил сети
Жаждущий наживы птицелов.

                    [i]Ты все шатаешься, как тень, и глухо[/i]
                    [i]под нос мурлычешь песни... [/i]
                                                  [i]Иосиф Бродский[/i]

Непарность людей признавая догмой,
Удобней приевшийся быт ломать.

Захлопнулась дверь. И отныне дом твой
Не крепость, не райский шалаш – тюрьма.
Не так уж и сильно любила вроде,
Но стёрлись границы «его/твоё».
Отброшенной тенью в прихожей бродишь,
Жуёшь бутерброды – сухой паёк,
Бормочешь, как мантру: «вот мы бы, нам бы...»
Блуждаешь вслепую, как крот в норе.
Покорно вливаясь в ряды сомнамбул,
Ты путаешь прошлую жизнь и бред.
А радио, будто заевший плеер,
Гоняет по кругу то Queen, то Сплин.
Но в кухне теперь по утрам светлее,
И с юга вернувшийся птичий клин
Однажды расчертит окно пунктиром,
В системной депрессии вызвав сбой.

Ты сделаешь шаг за порог квартиры
И выйдешь из тени, чтоб стать собой.